Язык издания: русский
Периодичность: ежедневно
Вид издания: сборник
Версия издания: электронное сетевое
Публикация: Самостоятельная работа с текстом В. Пелевина «Подземное небо»
Автор: Сергеенко Ирина Юрьевна
Периодичность: ежедневно
Вид издания: сборник
Версия издания: электронное сетевое
Публикация: Самостоятельная работа с текстом В. Пелевина «Подземное небо»
Автор: Сергеенко Ирина Юрьевна
Самостоятельная работа с текстом В. Пелевина «Подземное небо»Занятие 1.Цель – чтение текста рассказа В.Пелевина «Подземное небо», проведение аналогии с текстом романа (отрывки) Генрика Сенкевича «Камо грядеши (Quo Vadis)»Последовательность работы:1. Прочитать рассказ Виктора Пелевина «Подземное небо» (Приложение 1).2. Ответить на вопросы, иллюстрируя свое мнение строками из текста:1) Какой парадокс, по мнению В.Пелевина, есть в строительстве московского метро? Свои суждения подтвердите строками из текста.2) Как вы понимаете выделенные строки (3-й абзац?). Напишите своими словами.3) Какое сравнение между метро и жизнью человека использует автор? Почему?3. Проведите аналогию между текстом В.Пелевина и текстом романа (отрывки) Генрика Сенкевича «Камо грядеши (Quo Vadis)» (Приложение 1): сформулируйте критерии (они могут быть противоречивыми) и запишите результаты наблюдения за текстами в процессе чтения. Работу можно выполнить в форме таблицы (Таблица 1) или в форме развернутого ответа.Таблица 1 – Аналогия текстов В.Пелевина и Г. СенкевичаЗанятие 2.Цель – творческая интерпретация рассказа В.Пелевина «Подземное небо», моделирование станции метро в городе ЧайковскийПоследовательность работы:1. Посмотреть и проанализировать видео «Метро в разных городах и странах» ([Электронный ресурс] – URL: ).2. Создать рисунок (графический или языковой) станции метро в нашем городе. Определить место станции (улица, район), дать станции, описать интерьер и материалы. Приложение 1.В.Пелевин «Подземное небо»Московское метро, пожалуй, единственное транспортное средство в мире, которым так интересуются туристы. Это поистине шедевр советского искусства, которое был задуман не как транспортное средство, а как нечто, что должно трансформировать сознание людей и переносить его из ежедневной рутины в идеологическую сферу. История строительства метро началась в тридцатые годы, и, как это ни парадоксально, первое в мире атеистическое государство ориентировалось при этом на религиозное наследие античности. Так метро напоминает подземный комплекс храмов, в котором верующий транспортируется от одного святилища к другому, или римские катакомбы, в которых собирались первые христиане, и где возникла цивилизация, пришедшая на смену античности. Вместо богов в стенных нишах стоят статуи героев: вооруженные матросы, солдаты и крестьяне в лаптях из бронзы. Так и московские катакомбы, украшенные мрамором и гранитом, сияющие сталью и хрусталем, должны были стать колыбелью нового общества — строительство социализма началось под землёй. Эстетика метро не результат творческой свободы, она вытекает из сложных политических соображений. Бронзовые божки пережили Сталина и Советский Союз, дула их револьверов, отполированные миллионами рук, все ещё направлены на толпу.Вообще метро, которое давно носит имя Ленина, является виртуальным мавзолеем — мавзолеем идей, мавзолеем будущего, мавзолеем мечты.Самую красивую и самую страшную легенду о московском метро придумали дети. Когда поезд въезжает в метро, людей будят, вытаскивают из вагонов и сажают на цепь. После этого они проводят долгие годы под землей, работая и ремонтируя те загадочные механизмы, которые приводят огромный организм метро в движение. Всё это время они находятся как бы в трансе, потому что им что-то подсыпают в еду. Когда они стареют и уже не могут работать, они в один прекрасный день просыпаются в переполненном вагоне, посреди людей, едущих на работу. Они ничего не помнят о своей жизни под землёй, просто им становится ясно, что ещё вчера они были молоды и полны надежд, а сегодня старики. Их жизнь окончена, и они совершенно не понимают, что же произошло между вчера и сегодня.Эта история — прекрасная метафора: много пожилых людей ездит в метро, и когда они смотрят на рекламные щиты на стенах вагонов, на их лицах отражается отчуждённость и непонимание. Сейчас, в старости, их выбросили в непонятный, враждебный мир, который ждет от них только того, чтобы они поскорее вышли и уступили место другим. Но Бог милостив. На самой глубокой станции московского метро, станции «Маяковская», овальные окна открывают вид с тёмного заштукатеренного потолка на нарисованное голубое небо, с самолётами, пёстрыми воздушными шарами и ветвями цветущих яблонь. Может быть, строители метро тридцатых, сороковых и пятидесятых годов, все те люди, памятником которым является московское метро, ушли именно туда, в эту нарисованную голубизну, в подземное небо с застывшими розовыми облаками вечного заката.Г.Сенкевич «Камо грядеши(Quo Vadis)» (отрывки из романа)Из письма Виниция ПетрониюИ скажу тебе так: я не знаю, как устраиваются христиане, чтобы существовать, но знаю одно: где начинается их учение, там кончается римское владычество, кончается Рим, кончается жизнь, различие между побежденным и победителем, богатым и бедным, господином и рабом, кончается всякая власть, кончается император, закон и весь миропорядок, и вместо всего этого приходит Христос и какое-то милосердие, какого до сих пор не было, и какая-то доброта, несвойственная людям и чуждая нашим римским склонностям. По правде сказать, для меня Лигия больше значит, чем целый Рим и его владычество; по мне, хоть провались весь мир, лишь бы она была в моем доме. Но это дело другое. Для них, для христиан, твоего словесного согласия недостаточно, надо еще чувствовать, что это хорошо, и надо, чтобы в душе у тебя ничего другого не было. … И странное дело - Павел из Тарса все это понимает, и при всем своем простодушии и низком происхождении понимает и старик апостол, главный среди них, этот Петр, который был учеником Христа. Знаешь, что они делают? Они молятся за меня и просят для меня что-то, что они называют благодатью…. За день до расставания с христианами я сказал Павлу: от его учения мир разлетелся бы в щепки, как бочка без обручей; а он мне возразил: "Любовь более крепкий обруч, чем страх". И теперь я вижу, что иногда это верно. Подтвердилось это также на клиентах, которые, узнав о моем возвращении, сбежались меня приветствовать. Ты знаешь, я с ними никогда не скупился, еще отец мой имел правило обходиться с ними великодушно и меня приучил к тому же. И вот, видя их потрепанные плащи и голодные лица, я снова испыталчувство жалости. Я распорядился, чтобы их накормили, да еще с ними поговорил - кого назвал по имени, кого спросил про жену и детей, и опять я увидел слезы на глазах и опять мне почудилось, что Лигия это видит, что она радуется и хвалит меня... Так-то, Гай! Душу мне все же изменили, и порой мне от этого хорошо, а порой это меня мучает - я боюсь, что у меня отняли прежнее мужество, прежнюю энергию и что я, возможно, уже непригоден не только для совета, суда, пиров, но и для войны. Волшебство, не иначе!»****Синагоги существуют за Тибром совершенно открыто, но христиане, дабы избежать гонений, вынуждены молиться тайно, и они собираются в заброшенных сараях за городом или в песчаных карьерах. Те, кто живет за Тибром, как раз избрали себе вот этот карьер, образовавшийся при сооружении цирка и домов вдоль Тибра. Теперь, когда город гибнет, приверженцы Христа наверняка молятся. Мы найдем их несметное множество здесь, в подземных убежищах, поэтому мой совет, господин, заглянуть туда по дороге.Если же они вернулись, тогда я клянусь тебе, господин, Персефоной (в греческой мифологии богиня подземного царства; дочь Деметры; тождественна римской Прозерпине), что мы застанем их на молитве в подземелье или на худой конец узнаем о них что-нибудь. - Ты прав, веди туда! - сказал трибун. Хилон, не раздумывая, свернул налево, к холму. На одну минуту склон холма заслонил их от пожара, и, хотя ближайшие выступы были освещены, сами они оказались в тени. Миновав Цирк, оба еще раз повернули налево и углубились в некое подобие ущелья, где было совершенно темно. Но в темноте Виниций заметил множество мерцавших огоньков. - Это они! - сказал Хилон. - Их нынче будет там больше, чем когда-либо, потому что другие молитвенные дома сгорели или полны дыма, как и все Заречье. - Да, я слышу пенье, - сказал Виниций.Из темного отверстия в холме действительно доносились голоса поющих, и фонарики исчезали в нем один за другим. Однако из боковых лощин появлялись все новые фигуры, и вскоре Виниций и Хилон очутились в густой толпе.Вскоре они оказались под землей и двигались дальше при слабом свете фонарей по темному коридору, пока не пришли в просторную пещеру, из которой, видимо, еще недавно брали камень, - на стенах виднелись свежие изломы. Здесь было светлей, чем в коридоре, - кроме светильников и фонарей пещера освещалась факелами. При их огнях Виниций разглядел толпу коленопреклоненных, воздевавших руки кверху. Лица окружавших его людей исполнены были торжественности и глубокого волнения. На некоторых лицах можно было прочитать ожидание, тревогу, надежду. Было заметно, что все ждут с минуты на минуту чего-то необычайного.
